Йоль или сказка о синице с черным хвостом
Дорогой читатель, сегодня я хочу тебе рассказать сказку об одной девушке. Эта история почти затерялась в глубине веков, но мне повезло услышать ее от одной финской старушки. Теперь же я поведаю ее тебе.
В одной деревушке на севере жила молодая девушка-сирота. Ее родителей и младшего брата Магнуса скосила болезнь, а посему осталась она одна: люди, жившие неподалеку, хоть и помогали Лагерте, но это почти не умаляло ее печаль. В пустом доме она была одна, да четыре деревянные фигурки, подарок Магнуса, которые точь в точь походили на их семью.
Совсем скоро должна была прийти пора священного праздника — Йоля. За сутки до солнцестояния в Мидгарде сходились существа со всех уголков Иггдрасиля: великаны, боги, духи, люди. Длилось пиршество их тринадцать дней; на полях разжигали костры, благословляли урожаи и деревья, распивали пряный сидр. В последнюю же ночь каждый дает важное обещание себе или своей семье, ибо именно тогда эти обещания имеют воистину сакральный смысл.
По легенде, кто остается один в первую, самую длинную ночь в году, должен встретиться с духами лицом к лицу. Лагерте некуда было идти, поэтому ей предстояло столкнуться с опасностями самостоятельно. Она развесила по дому веточки омелы и падуба, приготовила яблочный пирог, тот самый, что каждый год готовила ее семья. Пшеница и мука были для них не просто едой, они символизровали плодородие и жизнь, а яблоки — бессмертие. Мать Лагерты всегда говорила, что если съесть такой пирог, то никакой злой дух или великан не похитит ни ее, ни брата. Ох, как бы хотела девушка хотя бы в эту ночь на несколько часов вновь увидеть их, чтобы вместе съесть по кусочку пирога.
Наступило время.
Полено Йоля сожжено, песни спеты, все разошлись по домам. Луна была полная и безумная в своей яркости, небо не было испорчено ни единым облачком. Медленно падающие хлопья снега сопровождали девушку на протяжении всего пути. Лагерта вернулась в пустой дом, надела совсем новые, сшитые ею самой шерстяные одежды, чтобы Йольский кот не посчитал ее ленивой и не съел, разрезала пирог и принялась трапезничать. Неожиданно кто-то постучал в окно. Лагерта подпрыгнула от неожиданности, раздумывая, не хочет ли кто заманить ее в ловушку: злой дух, пьяный бродяга, бог шутовства Локи или же дикий зверь. Что и кто угодно могло ее погубить.
— Но разве мне есть, что терять? — спросила она вслух.
Лагерта отставила кушанье в сторону и подошла к окну.
Никого.
Девушка пожала плечами и вернулась за стол.
Снова стук.
И снова никого.
Никого.
Девушка пожала плечами и вернулась за стол.
Снова стук.
И снова никого.
В третий раз Лагерта, хоть и с толикой страха, но все же решила открыть окно. Она высунула голову и осмотрелась. Никого, только яркая луна, чистое небо и снег. Едва успела она закрыть окно, как увидела перед окном порхающую чернохвостую синицу. Лагерта приоткрыла затвор, и птичка легко проникла в дом. Она села на стол, попрыгала вокруг пирога и начала тихонько клевать крошки. Лагерта улыбнулась.
— Не стесняйся, ешь и грейся на здоровье.
Через несколько минут синица вдруг остановилась.
Она внимательно посмотрела своими иссиня черными глазами на Лагерту. Ее черный хвост свисал со стола и слегка подрагивал. Неожиданно с улицы донесся пронзительный полурёв, полустон. Деревья начали трещать под весом кого-то большого.
Этот кто-то стремительно приближался.
Едва добежал он до дома, началось страшное: то ли зверь, то ли дух носился вокруг, думая, с какой стороны подступиться к дому. Синица тут же бросилось вдогонку и будто через стену отгоняла непрошенного гостя. То ли дух, то ли зверь, ударил в стену, да так сильно, что все внутри начало трястись: попадали веточки омелы, посуда билась одна за другой, разом погасли все свечи. Девушка хотела было спрятаться в погребе: она посмотрела на синицу, но та, ни секунды не думая, выпорхнула через окно опять на улицу.
— Стой! Вернись! Он убьет тебя!
Но черный хвост уже скрылся во мгле.
Девушка едва ли могла что-то разглядеть. Рев, стоны и едва различимое тонкое «ци-ци-ци» смешались в одну громкую какофонию звуков. Через пару мгновений все стихло. Лагерта быстро зажгла свечу и выбежала на улицу. А боя будто и не было вовсе: только снежная гладь, тонкая пелена облаков закрыла собой луну.
— Где же ты? Синичка… - судорожно шептала Лагерта.
— Ци…
Девушка побежала туда, откуда донесся звук. На снежном одеяле виднелось едва дышащее тельце синички и пара капель крови. Лагерта, не колеблясь, завернула в край своей одежды чернохвостку и принесла домой.
— Подожди, дорогая, я сейчас протру твою ранку. Потерпи чуть-чуть.
Лагерта смыла кровь с лапок, крыльев и брюшка, насыпала крошек и стала ждать.
Прошло несколько часов. Эта ночь была невыносимо длинной, но уже подступал рассвет и, наконец, синица очнулась. Лагерта заплакала от радости, а маленькое существо, хромая на одну лапку и помогая себе еще живым крылом, допрыгало до кровати Магнуса и юркнуло под нее. Девушка подошла к кровати и достала небольшой ящик, где ее брат хранил обычно свои работы из дерева. На самом дне лежала небольшая ажурная шкатулка, украшенная узорами инея и руническими надписями. Лагерта открыла ее.
Вдруг она вспомнила, что Магнус, незадолго до того, как болезнь окончательно сломила его, несколько дней усердно работал над своим последним творением. Внутри лежала статуэтка синицы с черным хвостом.