В глянцевой коробке, украшенной самым зимним рисунком, жили двадцать пять конфет. Жили они по соседству, каждая в своём домике, за закрытыми до поры до времени окошками. Каждая из этих конфет любила задирать нос и хвастать, каждая считала себя особенной, но, по правде сказать, так оно и было.
Послушали бы вы сказки, которые они рассказывали друг другу шёпотом в тишине снежного вечера, когда госпожа Гретель запирала лавку пораньше. Шоколадный сапожок рассказывал о далёких, жарких странах, в которых никогда не бывает снега. Идти до этих стран из их родного Сонвилля было так долго, что и сказать нельзя. Но конфеты об этом, и не помышляли, ведь их сделали под Новый год, когда было холодно и шёл снег. Так зима стала их любимым временем года. Больше всего зиму любили шоколадные Снеговик, Снежинка и Коньки. Они только и могли говорить, что о зиме: о том, как медленно падают пушистые хлопья, как затейливо мороз рисует на окнах или как приятно кататься по блестящему и гладкому льду катка.
В этот вечер посетителей в лавке было много, ведь приближались праздники, и все жители Сонвилля хлопотали о том, чтобы купить для своих близких самые лучшие подарки. А места, более подходящего для этого, чем магазинчик, который держала госпожа Гретель, во всём городе было не сыскать. Вот дверь снова распахнулась.
«Динь-дилинь» — хрустальным звоном отозвались колокольчики, приветствуя гостей. На пороге появился двое.
— Стефанчик, погоди минутку. За тобой так трудно поспевать! — сказала запыхавшаяся женщина. Щёки её раскраснелись от морозного воздуха.
Мальчик, к которому она обращалась, уже успел снять с полки модель поезда. Он потряс её и небрежно бросил на пол.
— Фи, да он же совсем не похож на настоящий! Купи мне лучше вот это! — Стефанчик хватал с полок коробки. — И это.
Скоро у него в руках не осталось места, и игрушки начали выпадать, но он, не обратив на них никакого внимания, брал с полок другие.
Растерянная женщина едва поспевала собирать коробки.
— Он так и до нас того и гляди доберётся. — забеспокоилась Звезда. Мастер на шоколадной фабрике сделал ей длинный хвост, как у самой настоящей кометы, и Звезда им очень гордилась.
— Ни за что не хотела бы попасть к такому капризному, избалованному ребёнку. — согласилась с ней Рукавичка.
— Много ли радости можно принести ребёнку, у которого всё есть? Ребёнку, который привык, что его желания сиюминутно исполняются? Нет. Он наши сказки и слушать не станет. Набьёт шоколадом рот и даже не поделится ни с кем. Вы уж как хотите, а я на это не соглашусь. Знаете что? Я буду прыгать. Да-да, прыгать. Тогда, может быть, коробка раскачается и упадёт плашмя на полку. Так он нас ни за что не заметит.
Так сказал шоколадный Бельчонок и всем его идея пришлась по вкусу. Конфеты запрыгали в своих домиках, да так, что коробка на полке стала раскачиваться. Она раскачивалась всё сильнее и сильней. Вот тут-то и случилось нечто странное. Вместо того чтобы упасть на полку, коробка ненамного сдвинулась и полетела в темноту пыльного просвета у стены.
В магазине по-прежнему было людно и шумно, без конца звенел входной колокольчик и слышался ласковый голос госпожи Гретель, но про конфеты никто и не вспоминал. Так прошло несколько дней. Только однажды такса Матрёшка, заходившая со своим хозяином в лавку, остановилась и, сунув свой влажный нос под полку, стала принюхиваться. Да ещё госпожа Гретель как-то проходя мимо полки удивлённо пожала плечами, поправила стоящие коробки и ушла за прилавок.
Время шло, а Рождественский календарь так и остался никем не замеченный, лежать на полу между полкой и стеной. Конфеты совсем приуныли: «Неужели мы так и будем болтаться здесь? И это вместо того, чтобы подарить сказку какому-нибудь славному малышу» — грустили они: «Нет, не стоять нам в этом году под ёлкой, и детские неловкие пальчики не заглянут в наши окошки».
Приближалось Рождество и однажды вечером конфеты услышали, как за окнами магазинчика зазвенели пожелания счастливого Рождества, как хор из приходской церкви славил Христа, как шипели салюты, озаряя вечернее небо разноцветными искрами. Им был слышен смех взрослых и весёлые крики детей, затеявших игру в снежки.
Шоколадная Варежка прислушалась и вздохнула.
— Вот и Рождество, друзья. А мы так и не исполнили ничьей мечты. Возможно, лежать нам здесь, в темноте и пыли, пока не позабудем свои сказки.
После её слов в магазинчике наступила тишина.
Заветным желанием Рождественского календаря было подарить ребёнку, который найдёт его под ёлкой в самую волшебную ночь в году, немного радости и волшебства. Да и как могло быть иначе, ведь его сделали на лучшей фабрике шоколадных диковин, и они были такими вкусными и знали столько сказок! Но про них так никто и не вспомнил.
Спустя несколько дней двери магазинчика снова открылись для посетителей. Но гостей у них почти не было. Только к полудню впервые зазвенел колокольчик и знакомый голос приветливо сказал: «Здравствуйте».
Это вошла Анна. Конфеты хорошо знали её: Анна часто приходила в их магазин, но не затем, чтобы что-то купить. Когда-то давно она заглянула сюда в поисках работы, и госпожа Гретель наняла девушку, чтобы та помогала ей с уборкой в магазине. Иногда Анна приходила со своей дочуркой — Лиз, и все игрушки на полках были убеждены, что другой такой славной и милой девочки во всём свете не сыщешь.
— Рождественский календарь, что стоял на этой полке, купили?
Конфеты прислушались.
— Ну в этом нет ничего удивительного, — продолжала Анны. — Ведь он был таким красивым. А я так хотела подарить его своей дочурке. И сегодня мне удалось скопить четыре шиллинга, кажется, столько он стоил. Ах, как всё-таки жаль, что его купили.
— Мы здесь, мы здесь! — разом закричали конфеты, но разве под силу услышать их тоненькие голоса взрослому человеку.
— Глупышка, — ответила Анне госпожа Гретель. — Что же ты не сказала мне сразу. Я бы отложила его и не взяла с тебя никакой платы. Но не огорчайся, дорогая. Ты можешь выбрать для своей малышки любой подарок на этих полках, который только пожелаешь.
Сквозь узкую щёлку конфеты увидели, как приближаются худенькие ножки, обутые в поношенные башмаки, и вот на пол плюхнулось ведро. Зажурчала вода, выжатая из тряпки, — Анна взялась за работу.
Она уже закончила протирать полку, на которой раньше стоял Рождественский календарь и перешла к другой. Конфеты огорчённо вздохнули. Видимо, здесь и придётся провести им остаток дней. Но от воды пальцы у Анны стали мокрыми, и обручальное кольцо с её пальчика упало на пол и закатилось под полку. Она зажгла огарок свечи и прильнула щекой к полу.
Темноту под шкафом прорезал слабый луч света.
— Госпожа Гретель. — раздался голос девушки. — Госпожа Гретель, вы только взгляните?
Вернув кольцо на палец, Анна вооружилась толстой спицей и вскоре из-под шкафа показалась запылённая коробка рождественских конфет.
— Тот самый Адвент. — изумилась Анна.
— Что ни говори, а зима — это время чудес. — улыбнулась госпожа Гретель. — Они твои. Пусть и не своевременно, но я надеюсь, что Лиз будет им рада.
— О, вы не представляете, как она будет счастлива. — Анна крепко обняла розовощёкую хозяйку лавки. — Я уж и не знаю, как вас благодарить!
— Мне отрадно будет думать об улыбке малышки Лиз. Она дороже самого золота. Я думаю, на сегодня с уборкой можно закончить. Беги скорее домой, мы и так очень уж припозднились с подарком.
Анна набросила пальто на худенькие плечи, повязала платок и выбежала на улицу. В руке она сжимала Рождественский календарь так, как будто он был самым драгоценным сокровищем.